Представители этого классического раздела, оперируя понятиями, для которых мера времени имеет порядок тысячных долей секунды, со скептическим недоумением встретили попытку со стороны теории фармакологического происхождения атаковать центральную проблему учения о распространении возбуждения — проблему перехода импульса с нерва на мышцу. Казалось, что химическая концепция вступает в непримиримые противоречия с данными электрофизиологического эксперимента. Представления, которые несла с собой новая теория, признанные достаточными для примитивных гладкомышечных органов, казались слишком грубыми для утонченной физиологии скелетных мышц,
Однако нетрудно видеть, что недружелюбно встреченная концепция была далеко не столь неожиданной, как это казалось исследователям, считавшим электрофизиологический метод единственно законным при изучении нервно-мышечной функции. Соображение о химической передаче импульса в окончаниях соматического нерва прежде всего явилось неизбежным следствием имеющего столетнюю давность опыта Клода Бернара над действием кураре на скелетную мышцу.
Кураре и проблема локализации действия ядов в нервно-мышечном соединении
Токсикологические особенности экзотического яда южно-американских индейцев, оказавшего столь глубокое влияние на пути развития нервно-мышечной физиологии, предстали перед Клодом Бернаром в эксперименте, характерном для первой половины XIX столетия, результаты которого были сформулированы следующим образом: «Нервы всех животных, жизнь которых прекращается внезапно, сохраняют некоторое время способность реагировать под влиянием химических и механических раздражителей. После смерти же от кураре это свойство утрачено. У животного еще теплого и мертвого лишь одну минуту нервы столь же недеятельны, как и у животного, которое уже холодно и мертво в течение долгого времени». Значение этого наблюдения получило должную оценку.
Комментарии закрыты.