Трудно представить себе что-нибудь более неопределенное, чем эта концепция, изложенная весьма авторитетными исследователями начала нашего столетия. Не менее затруднительно усмотреть в «мионевральной соединительной ткани» что-либо, соответствующее концевой пластинке. Нам хотелось бы особенно подчеркнуть, что еще Ленгли, противопоставляя этому понятию свое определение рецептивной субстанции, вполне отчетливо понимал всю искусственность концепции о промежуточном веществе: «Предположение это весьма туманно, поскольку остается неясным, что, собственно говоря, подразумевают, когда говорят, что связующее звено не обязательно должно быть частью нерва или мышцы.
Такая фраза, по-видимому, вводит понятие о структуре, жизнеспособность которой не зависит ни от того, ни от другого. Гистологически такой структуры не существует. С другой стороны, такая фраза может означать, что связующее звено является частью нерва и мышцы и может сохранять жизнеспособность, оставшись в соединении либо с тем, либо с другим. Такая точка зрения подразумевает непрерывность нерва и мышцы. Насколько мне известно, нет никаких указаний, что в клетках, которые вступают в контакт, существует субстанция, специфическая для точки соединения, жизнеспособность которой могла бы поддерживаться любой из соединяющихся клеток. Такая точка зрения может быть принята, я полагаю, лишь как последнее прибежище. В случае нерва и мышцы мы отнюдь не вынуждены ей следовать, и если связующее звено не дегенерирует после перерезки нерва, то очевидно, что оно есть часть мышцы» (Langlev, 1905-1906).
Ленгли исследовал вопрос о локализации действия ядов, испытывая их на денервированных органах, следуя вполне убедительной и для нашего времени логике. Поэтому его утверждение, что кураре действует непосредственно на мышцу, не является следствием гипотетических предположений, но основано на несомненном экспериментальном материале.
ЭЛЕКТРОФИЗИОЛОГИЧЕСКАЯ КОНЦЕПЦИЯ О ПРИРОДЕ КУРАРНОГО БЛОКА
Комментарии закрыты.