Запрещение браков между кровными родственниками издревле существовало среди европейских народов. Кровосмешение считалось тяжким преступлением, «великим грехом», вызывало ужас и отвращение у людей; сложилось поверье, что от таких браков зарождается «дурная кровь».
История браков Габсбургской династии является яркой иллюстрацией справедливости народного поверья, теперь подтвержденного и наукой. Четвертая жена Филиппа II Анна Австрийская состояла с ним в близком родстве. Их единственный сын — будущий король Испании Филипп III —от рождения был хилым ребенком. Время не прибавило ему здоровья, а главное — не развило его весьма ограниченные умственные способности, не сделало его мужественным и твердым в своих действиях, намерениях и обещаниях. Но ему предстояло управлять громадной и к тому же уже значительно разоренной страной, где было много недовольных, всегда готовых добиваться своих прав. Храбрость, умение оценивать обстановку, быстро и верно действовать — необходимые качества для правителя и полководца, а когда их нет — окружающие стремятся создать иллюзию.
И четырнадцатилетнего подростка, невысокого, хилого, с уродливой формой головы, одевают в полные военные доспехи и заставляют художника писать с него портрет. С этого времени и затем в течение всего царствования Филиппа III на большинстве портретов изображают в парадных доспехах, хотя он не участвовал ни в одном сражении и «прославился» лишь беспощадным и бесчеловечным изгнанием морисков из Испании и жутким разгулом инквизиции, которой он покровительствовал и дал полную власть над судьбами и жизнью своих подданных. В двадцать четыре года, судя по гравюре Кристина де Пасс, Филипп III выглядел немолодым, почти стариком. vIlo сложившейся традиции, он изображен в парадном военном костюме, то есть в металлических латах, надетых сверх хубона. Все части его костюма, особенно кальсонес на массивном, туго набитом каркасе и большая грангола из накрахмаленного полотна, имеют такую жесткую форму, что они кажутся предметами из металла. Тело человека было сковано таким костюмом, и эта скованность, эта малоподвижность находились в прямой связи с этикетом испанского королевского двора. Отшлифованный и доведенный до полного абсурда Филиппом III, этикет этот стал предметом подражания для больших и малых дворов европейских государств в XVI веке. Парадно-военный стиль костюма Филиппа III подчеркнут рыцарским шлемом с богатейшим султаном из страусовых перьев, шпагой и маршальским жезлом, который он держит в правой руке.
Маргарита Австрийская также была в родственных отношениях с Филиппом III. Худая, бледная, с вытянутым некрасивым лицом, она тяготилась своей безотрадной жизнью в королевском дворце, жестоко стесненная надзором фаворита короля герцога Лерма. Условия существования были для нее настолько мучительны, что однажды в порыве отчаяния она воскликнула: «Лучше быть монахиней в Граце (ее родном городе), чем испанской королевой». На гравюре де Пасса она изображена в несколько необычном костюме, по которому мы можем судить о некоторых, мало известных влияниях на появление его новых форм. Речь идет о короткой верхней одежде из плотной, вероятно, бархатной ткани, вышитой золотом. Она заменила в костюме королевы ставший уже традиционным длинный ропон. Подобную одежду, но с рукавами «фонариком» носили неаполитанские женщины (см. ил. 285, 286). Неаполь же в это время продолжал быть под властью Испании. Появилась ли эта одежда в Испании из Неаполя, или наоборот, в Неаполе ее стали носить, подражая испанским женщинам, и насколько в самой Испании она была распространена — нам не известно. Большая грангола из тонкой ткани с кружевом, высокая прическа, увенчанная маленьким током с драгоценностями и небольшими страусовыми перьями — приметы времени конца XVI — начала XVII века.
Комментарии закрыты.