Одна из самых серьезных и судьбоносных перемен в американской диете с 1909 года (с тех пор, как Министерство сельского хозяйства стало вести соответствующую статистику) — увеличение доли калорий, получаемых из сахаров, с 13 до 20 процентов. Прибавьте к этому процент калорий, получаемых из углеводов (примерно 40 процентов, или десять порций, девять из которых — легкоусвояемые) — и вы увидите, что американцы существуют на диете, как минимум наполовину состоящей из сахаров в той или иной форме, то есть из калорий, которые не дают ничего, кроме энергии. Насыщенность этих легкоусвояемых углеводов энергией приводит к ожирению сразу с двух сторон. Во-первых, мы потребляем гораздо больше калорий на единицу пищи; клетчатка, которую удалили из рафинированных продуктов, это как раз тот компонент, который позволил бы нам почувствовать сытость и перестать есть. Кроме того, вброс глюкозы приводит к резкому повышению уровня инсулина, а затем, когда клетки забирают из кровотока всю глюкозу, к резкому его падению, отчего нам кажется, что пора снова поесть.
Повсеместное стремительное распространение западной диеты дало нам возможность мгновенно получать удовлетворение от сахара, однако у многих людей, особенно у тех, кто к этому не привык, скорость усвоения этого продукта превышает способность инсулина его переработать, что и приводит к диабету второго типа и ко всем прочим хроническим болезням, связанным с метаболическим синдромом. Как сказал мне один специалист по питанию: «Мы живем в разгар общенационального эксперимента по изучению внутривенного введения глюкозы».
И не забывайте о засилье фруктозы, которое, пожалуй, с эволюционной точки зрения нам еще более в новинку, а поэтому ставит перед человеческим метаболизмом еще более трудную задачу, чем вся эта глюкоза.
Похоже, отнюдь не случайно, что заболеваемость диабетом второго типа ниже среди этнических европейцев, поскольку они дольше, чем остальные группы населения, приспосабливали свой метаболизм к легкоусвояемым углеводам, которые быстро высвобождают энергию, — у них пищевая среда изменилась первой*. Первое знакомство с подобным рационом — когда, например, представители народа, привыкшего к более традиционной диете, перебирались в Америку или когда до них добирался фастфуд, — настоящее потрясение для организма. Именно это потрясение специалисты по здравоохранению называют «сменой пищевых привычек» — и оно может оказаться смертельным.
Итак, мы познакомились с первой судьбоносной переменой в западной диете, которая, вероятно, помогает объяснить, почему некоторые люди от нее болеют: вытеснив испытанные отношения с цельными продуктами, сложившиеся у нас за многие тысячелетия, она требует от наших организмов строить новые отношения — и иметь дело — с очень ограниченным набором легкоусвояемых питательных веществ, вырванных из пищевого контекста. Древние эволюционные отношения рода человеческого с семенами злаков и плодами растений резко сменились бурным легкомысленным романом с глюкозой и фруктозой.
Комментарии закрыты.