Мы упоминаем здесь о затруднениях электрической теории для того, чтобы стало понятным, почему первым, кто привлек внимание физиологов к идеям, возникающим из опыта Леви, был не представитель фармакологической науки, а безупречный классический электрофизиолог А. Ф. Самойлов.
Любопытно отметить, что первое экспериментальное свидетельство в пользу химической теории нервно-мышечного проведения было получено при исследовании биоэлектрических явлений.
Благодаря остроумному расположению электродов Самойлов смог получить электромиограмму, определенный участок которой с известным приближением отражал время проведения в нервно-мышечном синапсе.
Исследовав температурный коэффициент этого проведения, он обнаружил, что Qw составляет 2.3 в противоположность Qw, равном 1.7 для нервного ствола. Отсюда Самойлов заключил, что при переходе возбуждения с нерва на мышцу имеет место процесс, подчиняющийся иной закономерности, чем распространение возбуждения по нерву или по мышце. Учитывая высокое Q10, характеризующее синаптический процесс, он признал его химическую природу и впервые экспериментально обосновал предположение, что в окончаниях соматических нервов выделяется «какое-то ближе неизвестное вещество», являющееся возбудителем мышечного волокна (Самойлов, 1924).
И все-таки, несмотря на то что опыты Самойлова были осуществлены через 3 года после того, как гипотеза о химической передаче уже получила права гражданства для вегетативных нервов сердца, понадобилось еще 12 лет, прежде чем нервно-мышечная физиология включила в круг своих основных проблем эти новые (вернее, имеющие полувековую давность) представления.
Комментарии закрыты.